Свеча на снегу Эзра Ховкин [СВЕЧА НА СНЕГУ]

Описание

Книга об основателе хасидизма раввине Израиле Баал-Шем-Тове, истории его жизни и его учении. Часть историй, которые о Баал-Шем-Тове рассказали его ученики и последователи.

Формат: 6×9, Твердый переплет, 250 страниц. 

Книга об основателе хасидизма р.Исраэле Баал-Шем-Тове, об истории его жизни и его учения. в книгу включена часть историй, которые произошли с Баал-Шем-Тове его учениками и последователями.

КРИК ПЕТУХА

Йом Кипур, день Искупления, наконец-то. Уставшие от поста люди стали читать «Нейла», заключительную молитву этого дня. Багровое солнце запуталось между внезапными тополями – еще немного, и спрячется совсем. Но рабби Исроэль, окруженный своими учениками, казалось, не заметил, что Йом Кипур ушел, что от него почти ничего не осталось… Он молился долго, с плачем и криком, как будто хотел одолеть какого-то преграду, и все не получалось…

Глядя на него, ученики тоже стали молиться с удвоенной силой, и дрожь их голосов передавалась другим евреям, стоящим под наблюдением своди синагоги. Волнение, как волна, перекатилось на женскую половину, где сразу поняли – пахнет бедой. И стены задрожали от женского плача.

Все повторяли одну фразу – и мудрецы, и простаки, и старые, и молодые:

– Аба, рахем на! Всевышний, Отец, улыбайся!

Был в синагоге вместе со всеми одним паренек-пастушком, который знал о еврействе только то, что он еврей. В хедере его родные не посылали, а может, и не было у него родных. Университеты он проходил под открытым небом, наблюдая за повадками разной живости, который находится в его попечении. Он мастерски подражал блеянию овцы или мылу коровы. Но больше всего любил пастушок крик петуха - за звонкость и заливистый задор.

Сейчас он увидел, что взрослые серьезные мужчины плачут, как маленькие дети, и зовут Отца. Разволновался пастушок, и вырвался у него крик из самой силы сердца:

– Аба, рахем на! Ку-ка-ре-ку!!!

Народ обомлел. Мужчины вздрогнули, а женщины стали прикрывать детей платками и собираться к выходу. А когда люди поняли, что закукарекал, то решили ругать парня и даже хотели вытолкать его из синагоги в шею. Но он крикнул со слезами:

– Я ведь тоже еврей!

Тут староста за ним заступился, и его покинули.

А Бешт? Оказывается, он уже спешил закончить молитву, и ученики за ним следом. Лицо рабби Исроэля светилось. Волны веселья и спокойная радость разлились по всей синагоге.

Потом, оставшись наедине с учителем, ученики спросили рабби Исроэля о причине затянувшейся молитвы. Он рассказал им вот что. В Йом Кипуре ему дано было узнать, что большой катерог – обвинитель – поднялся против одной еврейской общины, и ей грозит полное истребление – то ли от рук гайдамаков, то ли от другой нечисти.

Бешт стал молиться, чтобы отменить ужасный указ. Но тут поднялся обвинитель еще большего прежнего – уже против самого рабби Исроэля. Дело в том, что Баал-Шем-Тов советовал многим евреям селиться в деревнях и брать в аренду мельницу или корчму. Это было необходимо для того, чтобы проникнуть в самую глубь этого мира и сохранить его соблюдение заповедей и простой молитвы. Обвинитель, однако же, утверждал, что, оказавшись на отшибе, всегда позабудут о своем еврействе.

Бешт ничего не мог поделать с этим обвинением, поддержка поддержки не вызвана. И вдруг появился пастушок – как раз из таких, о твердый обвинитель, и сказал свой крик:

– Отец, я все помню! Ку-ка-ре-ку!

Тут железные засовы и преграды разлетелись в прах, молитвы президента поднялись в недостижимую высь, наступил мир и спасение…